Искусственный интеллект как субъект права аргументы к дискуссии

Глава 1. Правовые аспекты творчества искусственного интеллекта

Кроме фрагментарных возможностей нейросети ИИ в области сбора, обработки и преобразования информации, которую он получает, существенным пробелом является отсутствие той или иной системы миросозерцания. Человек в любых проявлениях деятельности (особенно творческой) подвержен влиянию своей внутренней базы мировоззрения: ввиду социального развития индивидов мы на несколько шагов опережаем ИИ в вопросе постижения новых явлений, их осмыслению и воспроизведению в той или иной форме. В этом смысле напрашивается вывод, что отсутствие физиологической способности чувствовать, осмыслять и испытывать эмоции ведет к тому, что нейросеть неспособна к творчеству, поскольку выполняет лишь алгоритмические функции, заданные ему программистами. Симуляция мышления ИИ имеет ограниченный спектр вследствие закрытого перечня доступной ему информации, а также тех задач, которые перед ним поставлены. Для примера возьмем семантическую нейросеть ConceptNet, созданную в MIT. Принцип данного ИИ построен на сети концептуальных точек, каждая из которых содержит определенную информацию, они соединены небольшими фразами на естественном языке, а также отношениями в виде знаков между собой (фактические данные, явления); информационная база данного ИИ построена на примерно 300 000 концепций, которые он складывает в определенные логические суждения, условно «А вытекает из В», «С не входит в А» и т.п [19]. Стоит признать, такая нейросеть, действительно, способна на выполнение определенных задач и справится с ними успешно, однако такой ИИ все еще не способен справиться с теми целями, которые требуют конкретного эмпирического опыта и рационального мышления человека – спектр восприятия будет выше у живого индивида.

Второй способ изложен в Директиве об авторском праве на едином цифровом рынке (далее – «Директива»). Данный акт применяет метод ограничения интеллектуальных прав в процессе анализа обработки и текста [32]. Директива предусматривает два пути ограничения интеллектуальных прав третьих лиц на охраняемые объекты.

Резюмируя данную информацию, можно прийти к выводу, что на данный момент в правоприменительной практике доминирует подход в пользу защиты законных интересов и творческого характера именно человеческой деятельности. Следует более подробно рассматривать назревающую правовую неопределенность отношений авторов и нейросетей, поскольку позиция, при которой государство будет запрещать ИИ создавать произведения, схожие по стилю с творчеством людей, влечет за собой ограничения возможностей развития машинного творчества. Как уже отмечалось ранее, такая практика содержит в себе риски монополизации за конкретными лицами существующих стилей разных форм искусства, что идет вразрез с общественными интересами.

Кроме того, ставится проблема правового урегулирования деятельности искусственного интеллекта: достаточно ли текущего уровня законодательства, и соответствуют ли устоявшиеся доктринальные взгляды по аспектам творческой деятельности и правосубъектности выявленным тенденциям развития систем искусственного интеллекта? Если же нормы права интеллектуальной собственности в этом вопросе устарели или отсутствуют вовсе, то какие перспективы имплементации актуальных законопроектов и каково будет их содержание?

Во-первых, на текущем этапе развития технологий и права мы откажемся от попыток философствовать и стараться найти обтекаемый вариант, чтобы наделить ИИ авторством. Во-вторых, мы не оставляем данный вопрос в рамках нерешенной дискуссии, дожидаясь момента, когда прогресс достигнет этапа, при котором авторство нейросети не будет выглядеть нелогичным, – такой подход позволит нам на практике решать вопросы, связанные с интеллектуальными правами на объекты машинного творчества. Наконец, возвращаясь к экономическому характеру большинства общественных отношений, надо отметить, что возрастет стимул для развития области технологий искусственного интеллекта и их применения не только в творчестве, но и науке (например, в разработке изобретений, что неразрывно связано с институтом патентного права). Кроме того, чтобы избежать сложных судебных тяжб между лицами, претендующими на авторские права произведений машинного творчества, возможно законодательное закрепление механизма обязательной регистрации интеллектуальных прав на результаты интеллектуальной деятельности нейросети через административные органы (Роспатент). Это не исключает вероятность судебных споров, но и не упрощает процедуру предоставления авторских прав: лицу необходимо будет предоставить исчерпывающий объем доказательств (разработка кода, предоставление ИИ базы референсов, активное оперирование функциями нейросети и др.), способный подтвердить, что именно это лицо заслуживает считаться автором, не отказывая в возможности третьим лицам оспаривать такую регистрацию как в административном порядке, так и в судебном.

Помимо вопросов сбора и обработки данных, остается наиболее важный аспект, который финализирует два предыдущих этапа с точки зрения творческого процесса – композиция. Чтобы получить результат интеллектуальной деятельности, необходима новизна такого объекта, которая в свою очередь невозможна без умения правильно и творчески скомпоновать обработанную информацию. Например, хочет человек написать картину скандинавской тематики – он посмотрит несколько фильмов, прочтет специальную художественную и научную литературу, посмотрит уже существующие изображения, затем с применением мыслительных процессов он составляет свою собственную и, что важно, новую композицию, в которой тематика будет изображена оригинально, не повторяя полностью или слишком явно уже существующие объекты. В такой парадигме мы можем сказать, что нейросети будут вспомогательным инструментом для обнаружения новых композиций, которые человек не смог разглядеть ввиду каких-либо причин (скорость и объемы обработки информации, отвлекающие бытовые мысли и тд.), однако не будем торопиться с выводами. Композиционная стадия творческого процесса имеет ряд основных стратегических принципов, среди которых: «1) комбинация противоположных свойств в одном элементе; 2) дополнение существующего элемента совершенно новым, до этого не известным свойством; 3) смешивание отличающихся по внешним признакам элементов; 4) диспозиция известного элемента в неизвестной среде; 5) диспозиция неизвестного элемента в известной среде» [12, с. 67]. Наиболее репрезентативным примером такой композиции является создание современных музыкальных композиций. ИИ под названием «Aiva» (Artificial Intelligence Virtual Artist) выполняет функции записи и воспроизведения большого количества музыкальных партитур для кинематографа, видеоигр, рекламных роликов и тд. Данная нейросеть основывается на алгоритмах глубокого анализа и изучения – это тип машинного обучения, в котором несколько слоев нейронных сетей запрограммированы на обработку входящий и исходящей информации, а сам ИИ основан на принципе нейронов мозга, что позволяет имитировать мыслительные процессы (например, различать паттерны мелодий) [35]. Учитывая характер функционала этой нейросети, можно предположить, что это не только инструментарий в работе человека, но и самостоятельный композитор, который от начала и до конца способен создать музыкальную композицию, под цели и потребности конкретного клиента. То есть, зная алгоритмы и принципы работы ИИ, можно с позиции правоприменителя определить наличие творческого характера у результата его деятельности, пока не говоря об авторстве такого компьютера.

§ 2. Правовая квалификация результатов действий нейросети

Даже такой подход не воспринимается в творческой среде. Так, один вьетнамский художник загрузил на один из популярных форумов свою работу, созданную при участии нейросети. Пользователи форума не поддержали такое творчество, а администрация ресурса удалила пост и заблокировала аккаунт, утверждая, что даже если и произведение создано самим художником, дизайн подсказан ИИ, следовательно, творчество тут отсутствует [24]. Несмотря на предоставленные доказательства того, что это его собственный стиль, ответа не последовало. Это яркий пример, что ИИ может быть использован как инструмент создания объекта авторского права: делал эту работу месяц, то есть вклад нейросети носил вспомогательный, а не ключевой характер, следовательно, можно утверждать, что в данном случае все же был создан творческий продукт.

Купер Рамо Джошуа. Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху / Джошуа Купер Рамо; [пер. с англ. Э. Ибрагимова, А. Рудницкой]. Москва: Эксмо, 2017. 336 с. Minayev, B.K. (1987). Problemy predstavleniya znaniy v komp’yuternykh sistemakh. [The problems of knowledge representation in computer systems] Voprosy filosofii. (1). pp. 52-53. (in Russian).

Определяя «субъект» (достаточно сложно назвать ИИ «объектом», поскольку даже с точки зрения семантики он обладает признаками активного, живого существа, способного на выполнение определенного ряда действий) дальнейшего исследования, следует прийти к выводу, что мы будем рассматривать те результаты деятельности нейросети, которые de facto являют собой результаты работы ИИ, – мы будем говорить о таких нейросетях, которые не только занимаются сбором и обработкой эмпирических данных (которые уже сами по себе свидетельствуют о некой способности к развитию компьютера), но также могут воссоздать нечто новое на основе той информации, которой оперирует ИИ.

У дефиниций ИИ и нейросети есть как общие аспекты, так и отличия. Главная общность этих двух явлений – симуляция функций живого организма с целью его развития на основе сбора и компиляции доступных данному объекту данных цифровых носителей и материальных носителей информации. Однако нейросеть по данному определению имеет перед собой цель – сбор и обработку данных без дальнейшего их использования для выполнения определенных задач, что значительно сужает ее функционал в сравнении с ИИ.

возможности и степень ответственности роботов и их создателей (Babayev, Shemykina, 2016:28). В настоящее время ответственность за неправомерные последствия функционирования промышленных роботов наступает либо у его владельца, либо производителя, либо оператора. Такого рода правовая неопределенность уже сейчас создает в обществе серьезные проблемы, которые будут нарастать в геометрической прогрессии.

Таким образом, вопросы авторства и правосубъектности нейросети на созданные ей объекты интеллектуальной собственности остаются нерешенными. Как мы видим, общество и, в частности, доктринеры и правоприменители не склонны поддерживать концепцию авторства ИИ на результаты его деятельности даже при наличии всех перечисленных критериев охраноспособности. С одной стороны, это оправдано отсутствием практической пользы от такого решения, поскольку даже современный и автономный ИИ не может распоряжаться своими интеллектуальными правами на то, что он создал. С другой, нельзя исключать, что в обозримом будущем прогресс достигнет возможности интеграции нейросети в общественные взаимоотношения. На данный момент наиболее оптимальным решением будет развитие концепции фиктивного автора с подробной юридической проработкой всего процесса определения автора на объекты машинного творчества.