Искусственный интеллект как инструмент, встроенный в ценностную систему современной культуры

Внедрение систем ИИ, цифровизация рассматриваются исследователями не только как технический и экономический, но и как социокультурный феномен [5] . При этом говорить о том, что ИИ оказывает одинаковое влияние на различные компоненты ценностной системы современной культуры, не стоит, что и отмечает большинство исследователей. В поле внимания философов и культурологов попадает взаимодействие ИИ с такими компонентами ценностной системы современной культуры, как наука и научное познание [6] , соотношение коллективизма и индивидуализма [7] , доверие [8] , безопасность [9] , семейные ценности [10] , гуманистические идеалы [11] и нек. др. Учёные полагают, что необходима разработка особой этики ИИ, которая будет определять его развитие [12] . В современной науке недостаточно исследований ценностно-смысловой природы ИИ, основанных на системном, целостном подходе, отражающих разные стороны анализируемого процесса.

Встраиваясь в ценностную систему современного общества, ИИ по-разному влияет на различные ценности. Можно утверждать, что ряд ценностей испытывают положительное влияние ИИ, становятся более востребованными: интеллект и знания, наука и познание, равенство, коллективизм, удовольствие, гедонизм, успех, признание. В то же время есть ценности, в том числе доверие и безопасность, которые испытывают на себе негативное воздействие ИИ, однако становятся от этого ещё более значимыми в обещстве. Большая же часть ценностей претерпевает в условиях распространения ИИ и положительные, и отрицательные изменения: свобода, сохранение человеческой идентичности, семья, гуманистические и духовно-нравственные ценности, здоровье. При этом понимание положения той или иной ценности в современном мире, в условиях распространения ИИ, во многом субъективно, зависит от отношения к происходящим в обществе трансформациям того человека, который выступает в качестве наблюдателя и/или исследователя, от уровня его технооптимизма или технофобии, а также от уровня осведомлённости о развитии ИИ и о способах его применения в современном мире. Ценностно-смысловая структура ИИ только формируется и проходит проверку временем, говорить определённо о влиянии ИИ на ту или иную ценность пока преждевременно, однако уже сегодня можно утверждать, что кардинально негативных последствий от применения людьми ИИ для ценностной системы современной культуры не наблюдается.

1. McCarthy, J. (1960) Recursive Functions of Symbolic Expressions and Their Computation by Machine, Part I. Communications of the ACM, 3, 4, 184-195. Retrieved from https://citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.111.8833&rep=rep1&type=pdf.
2. Golovin, S. Yu. (2007). Dictionary of a practical psychologist. Minsk, Moscow: Harvest, AST.
3. Nekrasov, S. I., & Nekrasova, N. A. (2010). Philosophy of science and technology: a thematic dictionary reference book. Orel: OSU.
4. Zamchalova, I. Yu. (2023) Artificial intelligence: risks and prospects of culture. Intelligence. Innovation. Investments, 5, 102–110. doi:10.25198/2077-7175-2023-5-102
5. Guryanova, A. V., & Timofeev, A. V. (2023). Digitalization as a sociocultural phenomenon. Bulletin of Tver State University. Series: Philosophy, 1(63), 88–97. doi:10.26456/vtphilos/2023.1.088
6. Maslova, A. V. (2018). The role of science in human self-knowledge in the modern era. Bulletin of the Moscow State Linguistic University. Humanitarian sciences, 5(795), 204–214.
7. Wasserman, V. I. (2014). Transformation of value orientations of student youth of the new generation. Bulletin of the Kazan State University of Culture and Arts, 4-2, 54–58.
8. Kaveeva, A. D., Saburova, L. A., Estrina, & Yu. Yu. (2019). Elusive trust in digital communications: what connects users in virtual communities? Antinomies, 19, 4, 45–65. doi: 10.24411/2686-7206-2019-00008
9. Rozhkov, E. V. (2022). The opportunity to change the future, or “Institutional trap”. Bulletin of the University, 7, 113–121. doi:10.26425/1816-4277-2022-7-113-121
10. Yakushev, P. A. (2019). Problems of using artificial intelligence systems in family relationships in the context of traditional values. Intellectual Property Rights, 1, 33–37.
11. Pozdneva, S. P., & Maslov, R. V. (2018). Problems of humanism and artificial intelligence. Civilization – Society – Man, 6-7, 19–23.
12. Brey, P., & Dainow, B. (2023). Ethics by design for artificial intelligence. AI and Ethics, 21 September. doi:10.1007/s43681-023-00330-4
13. Voronin, A. S. (2006). Dictionary of terms in general and social pedagogy. Ekaterinburg: USTU-UPI.
14. Krylova, M. N. (2023). The question of the relationship between traditional and innovative elements in culture and its solution in the modern scientific space. Humanitarian Bulletin of the Don State Agrarian University, 3, 17–23.
15. Timokhin, M. Yu., & Sharanin, V. Yu. (2023). Artificial intelligence and decision-making theory: modern trends. Engineering Bulletin of the Don, 10(106), 1–11.
16. Schwartz, Sh. H. (1992). Universals in the content and structure of values: Theoretical advances and empirical tests in 20 countries. Advances in Experimental Social Psychology, 25, 1–65.
17. Bespartochny, D. B. (2011). Trust as a value of society. Scientific notes of the Russian State Social University, 6(94), 140–142.
18. Kamalieva, A. N. (2019). Freedom as a value. Student science and the XXI century, 16, 1-2(18), 511–513.
19. Brailas, A. (2024). Postdigital Duoethnography: An Inquiry into Human-Artificial Intelligence Synergies. Postdigital Science and Education, 29 January. doi:10.1007/s42438-024-00455-7
20. Krainov, A. L. (2016). Ideas of transhumanism and co-evolution: social and philosophical analysis. Context and reflection: philosophy about the world and man, 1, 106–118.

В условиях использования ИИ складывается кризис доверия. Люди не могут доверять приходящим им по электронной почте сообщениям, телефонным звонкам, они с трудом отличают реальные и сгенерированные ИИ запросы и публикации в социальных сетях; не чувствуют уверенности в самих машинах, которые не до конца изучены, потенциально опасны и могут в любой момент стать реально недоброжелательными (что отражается в множестве продуктов массовой культуры). Примеры интернет-мошенничества, краж персональных данных, кибербуллинга и др. продуцируют опасения людей перед сервисами, управляемыми ИИ. Ощущения многих пользователей интеллектуальных систем к данным сервисам можно охарактеризовать как «ускользающее доверие» [8, с. 45] .

Безопасность. Данная ценность так же, как и доверие, является социально обусловленной и очень важной для человека, определяющей его личный комфорт и психологическое состояние. Наличие реальных угроз в системах, основанных на ИИ (безопасность личных данных и материальных ресурсов, фейки, кибератаки, кибермошенничество, безопасность государства и др.), обусловливает у человека повышение уровня тревожности и ожидание угроз даже там, где их нет. Современные люди боятся наступления эпохи всеобщего контроля с помощью ИИ, глобальной катастрофы, спровоцированной ИИ, внедрения в организм чипов, угроз духовной безопасности общества, культуре, традициям и многого другого. Для наименования системы, в которой люди полностью подконтрольны с помощью ИИ в любое время суток, создан термин «цифровая ловушка» [9, с. 113] . Слабым местом функционирования ИИ в современном мире является то, что для устранения опасностей, порождаемых им, используется тоже ИИ, что только усиливает тревоги людей, их опасения за собственную безопасность.

ИИ может показаться оторванным от духовно-нравственных принципов, что в какой-то мере соответствует действительности, однако истина, скорее, в том, что ИИ находится вне системы духовно-нравственных ценностей и наделяется ими посредством действий людей, использующих интеллектуальные технологии. Если с ИИ связываются какие-то негативные изменения в духовно-нравственной структуре общества (падение духовности, отказ от нравственных традиций), то данные явления оказываются продуктом деятельности человека, а не самих машин. В то же время посредством ИИ могут развиваться сервисы, продолжающие транслировать обществу основы духовности и нравственности: сайты официальных религиозных объединений, системы некоммерческих организаций, занимающихся благотворительностью, и многое другое.

Гуманизм. В соответствии с положениями гуманизма, мерой всех вещей является человек; человеческие жизнь, достоинство, свобода провозглашаются превалирующими над остальными ценностями. В мире, где всё более значимое положение занимают машины, естественно, высоко ценятся технические устройства, обладающие огромными возможностями в сфере вычислений, хранения данных, поиска информации, выполнения сложных манипуляций, прогнозирования и др. Возможности человека, как физические, так и интеллектуальные, по сравнению с ИИ выглядят весьма скромно, в связи с чем можно говорить о проблеме гуманистических ценностей, обесценивании человека. Однако в то же время люди, окружённые машинами, начинают больше ценить непосредственное человеческое общение и простые радости, такие как проведённое вместе время, написанное от руки письмо, сделанный своими руками подарок, контакт с живым человеком, а не с голосовым помощником [11, с. 22] . Гуманистические идеалы доказывают свою ценность и значимость для каждого человека.

Наука и познание. Их ценность подтверждается способностью развивать сам ИИ и значительно улучшать с его помощью жизнь людей, делать реальностью то, что совсем недавно было выдумкой фантастов (видеосвязь, роботы, биопротезы и т. п.). Предметом научного познания по-прежнему является осмысление человеком природы и самого себя [6, с. 204] , но расширяется состав инструментов, служащих познанию, в том числе за счёт ИИ.

Современное искусство, основанное на технологиях искусственного интеллекта, привлекло внимание прессы и широкой общественности после продажи созданной французской арт-группой Obvious картины «Эдмона де Белами» на аукционе Christie’s 25 октября 2018 года, за 432,5 тыс. долларов». Произведение представляет собой нечеткий портрет человека, который был распечатан на холсте размером 700 x 700 мм. Он был создан с использованием GAN (Generative Adversarial Network). Технология состоит в использовании двух нейронных сетей, одна из которых генерирует псевдослучайные образы из заданного набора распределений, а вторая (CNN дискриминатор) определяет правдоподобие образа на основе тренировочного набора. CNN является бинарным классификатором и пытается ответить на вопрос: ‘образец создан человеком?’ Если ответ отрицательный, то пример маркируется как неудачный. Обучается сеть по размеченному набору из фейковых и созданных человеком образов. Обе нейронные сети связаны по замкнутом контуру.

При использовании такого рода технологий неизбежно возникает вопрос об авторском праве. Стилизация известных персонажей ставит вопрос, где проходит граница между ними и оригиналом и как защитить авторские права носителям бренда. По-видимому, ИИ сможет решить и этот вопрос, создавая собирательный образ на основании узнаваемых брендов, дополняя его “случайным шумом”.

Предметом исследования представленной для публикации в журнале «Человек и культура» статьи, судя по заголовку («Искусственный интеллект как инструмент, встроенный в ценностную систему современной культуры»), должен был бы стать искусственный интеллект (ИИ) или совокупность способов встраивания ИИ в современную систему культурных ценностей, исходя из целеполагания. В обоих случаях объектом изучения остается некая ценностная система некой современной культуры. Судя по тому, что автор конкретно не определяет ни что такое ИИ, ни что собой представляют способы встраивания ИИ в современную систему культурных ценностей, ни что такое современная культура, он, по всей вероятности, полагает эти вопросы хорошо изученными и недостойными отдельного внимания: т. е. получается, что всем (и, прежде всего, читателям журнала) уже давно и хорошо известно, что ИИ — это именно то, что автор под этим понимает, поэтому дополнительно разъяснять читателю, что именно автор под ИИ понимает нет никакой необходимости. Но так ли это?
Прежде чем ответить на поставленный риторический вопрос, рецензент отмечает, что отсутствие однозначной формулировки предмета исследования (или её неоднозначность) не предполагает возможности применения научных методов познания необозначенного предмета. Если предположить, что слабое методическое сопровождение статьи — дело поправимое, то чтобы найти крупицу научного знания в представленном для рецензирования тексте, необходимо выделить наиболее конкретно определенный предмет авторского внимания (предмет исследования): им, как следует из общего контекста, является выделенная автором совокупность ценностей (как выразился автор — компоненты ценностной системы современной культуры): наука и научное познание, коллективизм, индивидуализм, доверие, безопасность, семья, гуманистические идеалы «и нек. др.», а также «жизнь, здоровье, безопасность, семью, успех, удовольствие, традиции, самоуважение, образование, признание, свободу, справедливость, красоту и др.». Из определенных с помощью двух перечней двух совокупностей ценностей автор отдельно останавливается на: 1) прогрессирующих под влиянием ИИ ценностях (интеллект и знания, наука и познание, равенство, коллективизм, удовольствие и гедонизм, успех и признание), 2) регрессирующих под влиянием ИИ ценностях (доверие, безопасность), 3) Ценностях, трансформации которых под влиянием ИИ оцениваются неоднозначно (кем оцениваются, автор умалчивает) (свобода, сохранение человеческой идентичности, семья, гуманистические ценности, духовно-нравственные ценности, здоровье). Если предположить, что под гуманистическими идеалами и гуманистическими ценностями автор понимает одно и то же, то вызывает недоумение, почему в предварительные перечни не включены интеллект и знания, ценность сохранения человеческой идентичности и духовно-нравственные ценности, а из аналитической части упущены индивидуализм, жизнь, традиции, самоуважение, образование, справедливость и красота? Получается, что какие-то одни ценности существуют, а какие-то другие ценности автор изучает? Кроме того, рецензент отмечает, что отдельные ценности (например: доверие, безопасность, семья и др.) представлены автором в качестве рассматриваемой единицы (в единичной характеристике), а другие рассмотрены в множественной совокупности (например: гуманистические ценности, духовно-нравственные ценности). В этой связи возникает вопрос: неужели Президент РФ ошибся, включив семью, наряду с другими ценностями, в перечень традиционных российских духовно-нравственных ценностей (см. Указ Президента РФ от 9 ноября 2022 г. № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей»)?
Приходится констатировать, что даже в самом распространенном в тексте термине («ценность»), с помощью которого описывается наиболее «определенный» предмет авторского внимания (предмет исследования), отсутствует определенность. В этой связи достижение цели статьи («выявить способы, с помощью которых ИИ встраивается в современную систему культурных ценностей; отметить различные грани взаимодействия ИИ с разными компонентами этой системы») остается непосильной для автора задачей, какими бы ухищрениями он ни пытался заверить читателя в обратном. Для её достижения не хватает, прежде всего, определенности в понятийно-терминологическом аппарате и общей программе исследования.
Кроме того, рецензент обращает внимание, что в силу указанных выше причин ряд утверждений автора если не прямо противоречит действительности, то читается неоднозначно.
Например: «Для общества устойчивая система ценностей – важнейшее условие существования и развития». Противоречие суждения состоит в том, что обществу для развития необходима постоянная переоценка ценностей. Поэтому наиболее устойчивой системой ценностей может быть только развивающаяся (неустойчивая) система. Высказывание автора, таким образом, является интеллектуальным оксюмороном.
Например: «Люди впитывают ценностную систему культуры в раннем возрасте и ориентируются на неё в течение всей своей жизни, с опаской относясь ко всем новшествам, которые в неё время от времени с разным уровнем успешности пытаются проникнуть». Во-первых, упомянутые «новшества» не сами по себе «с разным уровнем успешности пытаются проникнуть» в культуру — люди порождают новшества, в том числе и путем переоценки ценностей (иногда «новое» — это хорошо забытое старое). Во-вторых, люди впитывают ценностную систему культуры не только в раннем возрасте, но и на протяжении всей своей жизни (например, «Войну и мир» Л. Н. Толстого или «Идиота» Ф. М. Достоевского не желательно в раннем возрасте читать, а на протяжении всей жизни можно бесконечно переоценивать). Высказывание автора, таким образом, по меньшей мере, неоднозначно.
Посылка «ценности в восприятии человека объективны, поэтому…» — ложна. Ценность является продуктом оценивания субъектом части реальности, поэтому по своей сути всегда субъективна. Объективизация ценностей происходит либо идеологически в форме морально-нравственных категорий, либо юридически в форме законотворчества, но всегда остается формой ограничения: жесткого (смертная казнь) или мягкого (воспитание) насилия общества над индивидом.
Возвращаясь к самому первому риторическому вопросу, рецензент отмечает, что автор не разграничивает технологии ИИ и цифровые телекоммуникационные технологии в их совокупности. «ИИ» в понимании автора не конкретная технология или определенная их совокупность, а удобная метафора разнородных факторов влияния на динамику ценностей в современном обществе. Наиболее существенный философский вопрос, что считать интеллектом, и вытекающий из него проблемный вопрос, что считать искусственным интеллектом, автор вообще не рассматривает.
Учитывая вышеизложенные аргументы, рецензент не может оценить степень изученности автором предмета исследования: ни один из вероятных предметов автором не определен и, соответственно, не изучен.
Методология исследования основана на распространенном общетеоретическом методе типологии. Однако, типологические критерии автора (прогрессирующие ценности, регрессирующие ценности и неоднозначно развивающиеся ценности) не основаны на каких-либо научных методах наблюдения и фиксации. Читатель в данном случае имеет дело с субъективным мнением автора, обусловленным в некоторой степени его собственными соображениями, а в отдельных случаях мнениями коллег. В результате итоговые выводы автора («Можно утверждать, что ряд ценностей прогрессируют в связи с ИИ, становятся более востребованными: интеллект и знания, наука и познание, равенство, коллективизм, удовольствие, гедонизм, успех, признание. В то же время есть ценности, которые угнетаются и ослабляются в мире, контролируемом ИИ, в том числе доверие и безопасность. Большая же часть ценностей претерпевает в условиях распространения ИИ и положительные, и отрицательные изменения…») не выдерживают теоретической критики. Автор утверждает, что доверие и безопасность регрессируют как ценности под воздействием «ИИ», в то время как кризис доверия напротив усиливает его ценность, а в угоду обеспечения безопасности общества во всем мире готовы жертвовать гражданскими свободами и собственной идентичностью. Действительность идет в разрез с мнением автора.
Актуальность выбранной автором темы сомнению не подлежит. Именно в силу острой актуальности затронутой проблематики рецензент рекомендует автору продолжить исследование и доработать представленный материал до приемлемого для публикации в научном журнале уровня.
Научная новизна выводов автора (одни ценности деградируют, другие — наоборот, а третьи и то и другое) совершенно несостоятельна. Подобные изменения происходят всегда, а является ли воздействие «ИИ» сегодня определяющим, автор так и не сумел обосновать, хотя этот тезис весьма банален.
Стиль повествования автора в силу некорректного соотношения метафор, теоретической и повседневной лексики сложно считать научным. Кроме того, в ряде случаев словосочетания в предложениях не согласованы (например: «недостаточно исследований ценностно-смысловой природы ИИ, основанных не системном, целостном подходе», «развитие ИИ идёт в последние два десятилетия в направлении обеспечения потребности любой в общении и взаимодействии с коллективом», «Слабым место функционирования ИИ в современном мире является то, что…», «По мнению трансформаций данной ценности под влиянием использования ИИ существуют диаметрально противоположные мнения.»)
Структура статьи в целом соответствует логике изложения результатов научного исследования, осталось провести само исследование и прийти к однозначным научно ценным умозаключениям.
Библиография, учитывая острую актуальность темы, далеко не исчерпывающе отражает проблемную область (совершенно отсутствует зарубежная научная литература, словно за рубежом вообще затронутые автором вопросы никого не волнуют).
Апелляция к оппонентам, учитывая обозначенные выше проблемы с понятийно-терминологическим аппаратом, не во всех случаях корректна.
Учитывая актуальность выбранной автором темы, рецензент не исключает, что после доработки статья будет представлять интерес для читательской аудитории журнала «Человек и культура». Но автору следует существенно переработать представленный материал с учетом высказанных рецензентом замечаний.

Сохранение человеческой идентичности. По поводу трансформаций данной ценности под влиянием использования ИИ существуют диаметрально противоположные мнения. Можно утверждать и то, что человек укрепляет свою идентичность, учится лучше понимать себя, взаимодействуя с гораздо более обширным кругом лиц, идентифицируя себя с разнообразными культурными и социальными сообществами, и то, что он утрачивает собственную идентичность, выходя за привычные рамки, существуя вне привычного, традиционного круга. В западной науке чаще говорят о том, что соединение человеческого интеллекта и ИИ имеет позитивные последствия; «синергия человека и искусственного интеллекта может способствовать новому пониманию и усилению творческого потенциала человека» [19] . В российской науке нередко звучат даже тревожные голоса о том, что в контакте с ИИ человек «полностью утратит все черты человечности, соединившись в одно целое с компьютером и киберпространством» [20, с. 106] . Хотя данные опасения являются фантастическими, но они существуют, и причина их появления — значительное воздействие цифровизации на жизнь современного человека.