Принцип Чингисхана: три правила корпоративной культуры от великого полководца

Контекст эпохи Чингисхана

Однако для лидера своего времени Чингисхан был удивительным реалистом, у него слово никогда не расходилось с делом. Хотя он требовал послушания, он никогда не равнял себя с богом — никогда никому не позволял писать его портрет, делать скульптурные изображения или печатать его имя и изображение на монетах. В письме даосскому монаху Чингисхан говорил о себе как о простом солдате: «Я не обладаю выдающимися качествами, — писал он, — я ношу ту же одежду и ем ту же пищу, что пастухи и табунщики. У нас общие испытания и общая награда».

Чтобы укрепить свою новую меритократию, он под страхом жестокого наказания запретил членам своей семьи становиться ханами и лидерами без выборов. Он ввел понятие закона, власть не гарантировала неприкосновенность. В эпоху, когда правители считали себя выше закона, Чингисхан настоял на том, чтобы лидеры несли ответственность за свои поступки наравне с последним пастухом.

Чингисхан законодательно оформил многие аспекты инклюзивности. Он запретил похищать женщин и продавать невест (хотя его воины продолжали насиловать женщин из поверженных племен и брать себе наложниц). Он объявил всех детей законнорожденными, отменив как таковую саму концепцию незаконнорожденных и второсортности. И он ввел — возможно, впервые за всю историю человечества —религиозную свободу. Хотя покоренные народы должны были поклясться в верности Чингисхану и соблюдать законы монголов — и он казнил священнослужителей и имамов, которые выступали против него, — они могли верить во что хотели и соблюдать свои традиции. Он был прагматиком, а не фанатиком.

Поскольку их навыки, таланты и культура пошли на служение монголам, а их письменность стала первым официальным языком правящего класса, они помогли сформировать идеологическую и духовную базу империи; и ни у кого не повернулся бы язык назвать монголов сборищем жестоких, кровожадных варваров.

К монгольским женщинам стали относиться намного лучше, чем было принято в то время; кроме того, Чингисхан упразднил наследование аристократических титулов и искоренил кастовую иерархию, теперь все были равны. Пастухи овец и верблюдов могли стать полководцами. Тэмуджин называл всех своих подданных «народом войлочных стен» — именно из этого материала делали стены в юртах. Это символизировало то, что все они представляли собой один клан.

Принцип всеобщей меритократии сделал армию Чингисхана совершенно непохожей на все, что было до него (и намного мощнее). В большинстве армий лидеры восседали на конях, а за ними следовала медлительная пехота; армия Чингисхана состояла исключительно из кавалерии, и все были на равных, и все передвигались быстро. В большинстве армий многочисленные отряды занимались провизией; в армии Чингисхана каждый нес на себе все необходимое: одежду на любую погоду, огниво, молоко и воду, пилку для заострения стрел, аркан для поимки животных или пленников, иголку для починки одежды, нож и топор и кожаный мешок для хранения всех этих вещей. Они все доили собственных животных и кормились охотой и грабежом.

Введение

Чингисхан понимал верность совсем не так, как его современники. Как правило, лидеры требовали от воинов умереть за них, но Чингисхан считал верность двусторонними отношениями, которые накладывали на него немалую ответственность. Когда два табунщика предупредили Чингисхана о заговоре против него, он сделал их полководцами. Когда его отряды захватили одного из лучников Джамухи, который чуть не убил Тэмуджина, лучник объяснил, что не питает к нему личной неприязни, он был обязан выполнить приказ своего предводителя. Лучник готовился к смерти, но Тэмуджин сделал его офицером — юртчи, а впоследствии он стал блестящим полководцем.

Преобразовав свою армию из наследственной иерархии в настоящую меритократию, Чингисхан избавился от высокородных бездельников и посредственностей, значительно поднял уровень армии и вдохновил амбициозных солдат на великие стремления, поскольку они знали, что, если проявят доблесть и ум, тоже смогут стать лидерами.

Все же пока эта империя существовала, она представляла собой феноменальное явление и была построена на культурных инновациях. Поскольку Чингисхан вырос изгоем, он понимал, что ослепляет лидеров его эпохи и, честно говоря, большинство лидеров наших дней. Там, где они видели отличия и угрозу, которую нужно подавить, Чингисхан видел таланты, которые нужно использовать.

После смерти Чингисхана в 1227 году монголы, унаследовавшие его империю, остались верны межкультурному подходу и добились удивительных результатов. Их инженеры объединили достижения Китая (порох), исламского мира (огнеметы) и европейские инновации (отлив металлических колоколов) и создали новое мощное оружие — пушку.

У этого принципа было лишь одно исключение: сам Чингисхан. В худшие времена он вел себя как любой другой деспот. И ослаблял меритократию, одаривая своих детей огромными землями, когда они жаловались, что их обошли простолюдины. Маклинн пишет: «Отвечая на вопрос, было ли монгольское общество при Чингисхане правовой системой или тиранией, можно ответить только одно: и то и другое».

Традиционные армии, с иерархией и делением на разные виды войск, двигались длинными колоннами, которые маршировали в одном направлении, а за ними следовали многочисленные телеги с провизией. Монголы передвигались концентрическими кругами. Каждый отряд из десяти человек входил в бригаду из тысячи — новое «племя», которое Чингисхан создал взамен традиционному. Эти бригады, в свою очередь, входили в дивизии из десяти тысяч человек. Квинтэссенцию военной мощи составляли десять таких дивизий, которые окружали Чингисхана, ехавшего в центре.

Военные завоевания Чингисхана

Конечно, подобное скрещивание культур не прошло без проблем. Впервые попробовав алкогольные напитки, которые были намного сильнее их кумыса, многие монголы, включая Чингисхана и почти всех его ближайших родственников, стали злоупотреблять ими. Кроме того, децентрализация власти привела к проблемам наследия после смерти Чингисхана, поскольку его сыновья и их наследники, по сути, разделили его землю на отдельные каганаты, или улусы. Маклинн пишет:

Этот подход сформировался в 1203 году, когда на Чингисхана напал его бывший наставник Тоорил. Тэмуджин спрятался в болоте, недалеко от Северного Китая, там он и девятнадцать его командиров испили воду из реки и дали клятву. Командиры поклялись в верности Чингисхану, а он поклялся в верности им. Уэзерфорд пишет:

Возведя верность в высшую добродетель, Чингисхан получил весомое военное преимущество. Как раз потому, что он не требовал от своих воинов умирать за него, они были рады это сделать. Монголы говорили о Чингисхане: «Если он отправит меня в огонь или воду, я пойду».

Будь то политика религиозной толерантности, единый алфавит, почтовые станции, игры или печать альманахов, денег и астрономических карт, правители Монгольской империи проявляли непреклонный универсализм. Поскольку у них не было своей системы, чтобы навязывать ее подчиненным, они были готовы перенимать и сочетать системы совершенно разного происхождения. Лишенные твердых культурных предпочтений в этих сферах, монголы внедряли прагматичные, а не идеологические решения. Они искали то, что было эффективно, и когда находили, распространяли повсеместно.

Чингисхан ввел радикальные изменения в протоколы военных действий. Вместо того чтобы проявлять уважение к захваченным лидерам, а солдат обращать в рабов, он казнил лидеров (чтобы они не подняли против него восстание), а простых солдат отправлял в свою армию. Так он не только пополнял ее ряды, но и создавал себе репутацию «работодателя», который дает всем равные возможности, — человека, под началом которого хочется служить каждому.

В отличие от других завоевателей, Чингисхан никогда не наказывал своих полководцев, и это объясняет, почему за шестьдесят лет ни один из них не дезертировал и не предал его. Используя метод, который позже перенял Шака Сенгор, Чингисхан требовал относиться к чужакам по тем же нравственным принципам. Когда он объявил, что нельзя предавать своего хана, он замыслил это как глобальное правило. После того как он наконец покорил племя Джамухи в 1205 году, несколько людей Джамухи выдали ему своего предводителя, надеясь заслужить благоволение Чингисхана. Но вместо того чтобы вознаградить этих перебежчиков, он казнил их — как и предупреждал их Джамуха. А затем казнил самого Джамуху.