ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ КАК УЧАСТНИК ГРАЖДАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ: ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРАВА Текст научной статьи по специальности «Право»

ARTIFICIAL INTELLIGENCE AS A PARTICIPANT IN CIVIL RELATIONS: THE TRANSFORMATION OF LAW

17. European Union. (2017) Rezolyutsiya Evropeyskogo parlamenta ot 16.02.2017 goda s rekomendatsiyami Komissii po pravilam grazhdanskogo prava v oblasti robototekhniki (2015/2103(INL) [Resolution of the European Parliament of February 16, 2017, with the recommendations of the Commission on civil law rules in the field of robotics (2015/2103(INL)]. [Online] Available from: https://www.europarl.europa.eu/doceo/document/TA-8-2017-0051_EN.html

На наш взгляд, степень автономности и самостоятельности должна определяться объективными критериями — наличием тех или иных компетенций. Критерии этих компетенций могут быть выработаны совместными усилиями специалистов в области информационных технологий и правоведами и закреплены нормативно. При этом следует учитывать сложность прогнозирования и верификации результатов действия систем ИИ и предусмотреть способы такой верификации.

Это самый общий посыл для разграничения правовых статусов разных видов ИИ. И если первые два типа с большой долей уверенности можно отнести к категории объектов права, то более совершенные виды ИИ могут быть дифференцированно отнесены к субъектам права.

16. Russian Federation. (2017) O vnesenii izmeneniy v Grazhdanskiy kodeks Rossiyskoy Federatsii v chasti sovershenstvovaniya pravovogo regulirovaniya otnosheniy v oblasti robototekhniki [On introducing amendments to the Civil Code of the Russian Federation in terms of improving the legal regulation of relations in the field of robotics]. [Online] Available from: https://www.dentons.com/ru/insights/alerts/2017/january/27/dentons-develops-first-robotics-draft-law-in-russia

В современных условиях «искусственный интеллект» в отечественном законодательстве рассматривается исключительно как объект гражданских правоотношений. Тем не менее, ученые-теоретики уже говорят о возможном в скором времени наделении форм «искусственного интеллекта» качеством субъекта – правосубъектностью. Однако данный вопрос носит дискуссионный характер, поскольку правоведы предлагают разные подходы о форме правосубъектности роботов.

В определении границ возможного, дозволенного и должного, ответственности по отношению к наиболее автономным и развитым формам ИИ особую значимость приобретают принципы осуществления прав и исполнения обязанностей. Данные начала должны быть заложены в алгоритмы программного обеспечения ИИ. Поэтому особое внимание должно уделяться оценке качества программного обеспечения ИИ.

Действительно, в отношении деликтоспособности ИИ должен применяться принцип гибкого правового регулирования, о котором отчетливо сказано в Национальной стратегии развития искусственного интеллекта на период до 2023 года (п. 51) [1]. Подобный дифференцированный подход к цифровым технологиям видится наиболее продуктивным и справедливым по следующим соображениям. Деликтоспособность ИИ должна определяться в соответствии с правовым статусом робота (объект или субъект, компетенции ИИ), отраслевой принадлежностью отношений, уровнем автономности ИИ (уровнем организации нейросетей).

Complex neural networks have similar anthropomorphic qualities, the nature of which is a digital algorithm. AI is capable of expressing its will in accordance with the interest, goals and motives set by software algorithms, i.e. it is technological in nature.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Вавилин Евгений Валерьевич

В качестве основного аргумента невозможности наделения правосубъектностью ИИ противники выдвигают отсутствие у него воли [10]. Между тем из всех известных гражданскому праву субъектов — физического лица, юридического лица, публично-правовых образований — волей в собственно биологическом, психологическом смысле обладает исключительно физическое лицо. По отношению ко всем остальным субъектам понятие воли применяется в специальном условном смысле, подразумевая коллективное волеизъявление или иную демонстрацию намерений.

Необходимо признать: искусственный интеллект на сегодняшний день является активным участником гражданского оборота, следовательно, остро стоит проблема правовой регламентации отношений с его участием. Поэтому безотлагательными являются такие ключевые вопросы, как правовая природа различных форм ИИ, их способность (или неспособность) обладать правами и нести обязанности, особенности осуществления прав и исполнения обязанностей с их участием, вопросы границ ответственности за ненадлежащую реализацию прав и исполнение обязанностей с участием юнитов ИИ.

В программном обеспечении ИИ должна быть заложена выверенная система принципов осуществления прав и исполнения обязанностей. Тогда ИИ будет сертифицирован на определенный объем правомочий, ориентирован на конкретные компетенции и наделен специфичной деликтоспособностью.

В качестве еще одного аргумента в пользу признания объективированного волеизъявления ИИ служит и следующий довод: волеизъявление в его субъективном проявлении может порождать ряд негативных явлений -злоупотребление правом, шикану. Волеизъявление ИИ формируется объективно через заданные алгоритмы и в этом смысле более непредвзято, поскольку запрограммировано на достижение конкретных законных ре-

Однако, как правило, в отношении ИИ специалисты не ведут речь о самоценности цифровых актантов. Цель правовой регламентации отношений в указанной сфере — упорядочить их и создать возможности безопасного и полезного использования достижений 1Т-технологий во благо человечеству. Поэтому идея создания нового субъекта права — электронного лица -нашла достаточно активную поддержку среди правоведов [2, 7, 8].

При этом, как и в отношении других участников гражданских отношений, эти установления должны содержать императивы двух уровней. Первый из них — комплекс целеполагающих начал, концентрирующих в себе представления о нормальном, долженствующем развитии гражданско-правовых отношений, выраженных в форме идей, освоенных доктриной и функционирующих в процессе законотворчества. Эти принципы осуществления представляют собой концентрированные подходы к правореа-лизации и правоприменению. В данной группе начал выражены ценностные, гуманистические, социальные приоритеты, на которых должен быть основан механизм осуществления прав и исполнения обязанностей ИИ. К таковым относятся принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей, принцип сочетания частных (личных) и общественных интересов, принцип эффективности.