Искусственный интеллект как пример нечеловеческого разума в фантастической литературе

Определение искусственного интеллекта

В ХХ веке идея преодоления разобщенности между отдельными индивидами в рамках общества была одной из главных целей ведущих философов и мыслителей. Якоб Гонеггер, швейцарский историк литературы и культуры, пагубное последствие индивидуализма в виде конкуренции и «разъединение при общем стремлении к единству» в государственном отношении [1]. При этом историк высказывает надежду на будущее «мировое единство гуманизма».

Искусственный интеллект (ИИ) — это специализированное программное обеспечение, которое для выполнения сложных задач имитирует когнитивные способности человека, а именно его способность обучаться, рассуждать и анализировать информацию. ИИ, как и человек, может принимать решения, делать переводы текстов, анализировать исторические данные и многое другое, на что ранее было способно только человеческое мышление. Другими словами, искусственным интеллектом можно назвать набор программных инструментов, которые заставляют вычислительные машины вести себя разумно как человек.

Ник Бостром подробно описывает технологию, которая позволила бы «скопировать» мозг человека и построить его цифровую модель. Она состоит из трех этапов: сканирования, трансляции и собственно моделирования [2, c. 60-65]. Автор отмечает, что подобный подход к созданию искусственного интеллекта не требует ни собственной фундаментальной концепции, ни теоретических открытий в области познания и программирования. Единственная причина, почему это до сих пор невозможно — недостаточная степень развития технологий. Эмуляция головного мозга принципиально отличается от прочих перечисленных методов создания искусственного интеллекта. В этом случае речь идёт не создании принципиально нового разума, а о преобразовании человеческого разума в кибернетический.

Само собой, сложившийся в таких условиях разум будет иметь сходство с человеческим. Этот момент очень важен для определения психологического соположения двух разумных видов в глазах друг друга: машина-ребёнок теоретически должна видеть в человеческой культуре свой исток, а в человеке, создавшем ее — образ родителя и даже высшей силы, несмотря на то, что её интеллектуальный потенциал в перспективе может даже превзойти человеческий уровень.

Шведский философ и сторонник трансгуманистических идей Ник Бостром в 2016-ом году выпустил книгу под названием «Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии», в которой отметил, что, хотя в настоящее время ни один самый совершенный компьютер не способен конкурировать с человеческим разумом, вовсе не приращение мощности процессора является залогом успеха в попытках создания искусственного интеллекта. Ещё в 1950 году Алан Тьюринг в статье «Вычислительная техника и искусственный интеллект» высказал мысль использовать обучение как средство развития простой системы и доведения её до человеческого уровня [2, c. 52]. Иными словами, вместо того, чтобы идти экстенсивным путём и через затрату огромных ресурсов пытаться построить сверхмощную машину с готовым интеллектом, можно попытаться создать сравнительно более простую систему, способную к развитию, машину-ребёнка:

Трансгуманизм — философская концепция, поддерживающая использование достижений науки и технологии для улучшения умственных и физических возможностей человека с целью улучшения качества жизни и устранения таких аспектов человеческого существования, как болезни, старение и смерть и т.п.

Как уже было сказано в предыдущей статье, искусственный интеллект, в отличие от внеземных разумных форм жизни, — это в некотором смысле продолжение человеческой цивилизации, так как его гипотетическое возникновение есть результат земного технологического прогресса и усилий человеческого разума. Фактор «воли» или намеренность в данном случае — важный квалифицирующий признак, отличающий разум, который кто-то создал, от разума, возникшего в результате эволюции.

Разумеется, такое «очеловечивание» искусственного интеллекта является чистым допущением, но подобная концепция может иметь ключевое значение для анализа художественных произведений, в основе конфликта которых лежат отношения между фигурой создателя и созданием. Так, например, монстр из романа Мэри Шелли «Франкенштейн» — искусственное существо, которое обвиняет своего создателя в том, что тот бросил его, не позаботился о нём, как следует. Подобная претензия основывается в сознании Монстра на том, что он видит в докторе Франкенштейне родителя, и на представлении о том, что родители обязаны заботиться о своих детях. Предположение о том, что искусственное существо является продолжением своего создателя, также находит подтверждение в рамках контекста этого произведения: многие люди, не читавшие роман Мэри Шелли, но в общих чертах знающие его сюжет, отождествляют монстра, созданного доктором Франкенштейном с именем его создателя. То есть они думают, что Франкенштейн — это имя монстра, а не доктора.

В чем отличия между ИИ и МО?

Из определений видно, что машинное обучение является подмножеством, одним из компонентов искусственного интеллекта, то есть они отличаются, но при этом тесно связаны. ИИ — более широкое понятие, которое определяет способность компьютерной системы думать, рассуждать и действовать как человек. В то же время МО — одно из направлений ИИ, позволяющее компьютерной системе обучаться на данных и принимать решения, основанные на результатах обучения. Помимо МО в понятие ИИ входит также глубокое обучение (Deep Learning), робототехника, обработка естественного языка (NLP) и другие направления.

Во многих случаях программе машинного обучения предоставляют много входных данных (например, изображений, текстов, сообщений), в которых она находит общие паттерны и выявляет закономерности. Такой метод машинного обучения называется «обучение с учителем». Существуют и другие подходы: «обучение с частичным участием учителя», «обучение без учителя» (оно же «обучение без присмотра») и «обучение с подкреплением».

В той части его книги «Искусственный интеллект», которая непосредственно посвящена методам создания искусственного интеллекта, Н. Бостром описывает несколько основных теорий. Помимо уже перечисленных моделей машины-ребёнка и гипотетического суперкомпьютера, автор предполагает, что ученые могут пойти ещё более долгим и ресурсозатратным путём, чем проектирование обучающейся системы: искусственное моделирование эволюционного процесса, в результате которого на Земле появилась разумная жизнь. Этот путь выигрывает в том, что в процессе учёные смогут досконально изучить структуры нервной системы, которая появилась миллиарды лет назад. Слабая же сторона метода очевидна: даже для построения модели одного нейрона, работающего в режиме реального времени, потребуются колоссальные вычислительные затраты.

Основное отличие заключается в том, что машинное обучение никаким образом не имитирует человеческий интеллект, а занимается выявлением закономерностей в данных. У МО более узкая, специфичная сфера применения: создание прогнозных моделей, в то время как у ИИ гораздо больше возможностей для использования в решении самых разных задач.

«На ранних стадиях существования зародыш ИИ развивается в основном за счёт сбора информации, действуя методом проб и ошибок не без помощи программиста. «Повзрослев», он должен научиться самостоятельно разбираться в принципах своей работы, чтобы уметь проектировать новые алгоритмы и вычислительные структуры, повышающие его когнитивную эффективность» [2, c. 56].

Братья Стругацкие, описывая «золотой век» человечества в книгах полуденного цикла, не говорили подробно о характере государственного устройства на Земле ХХII века, однако по отдельным упоминаниям в разных книгах можно заключить, что на планете действует единое управление, которое занимается важнейшими для человечества вопросами. При этом земляне, в отличие от цивилизации Странников, которые предположительно являются именно коллективным сверхразумом, — обычные индивиды, которые просто преодолели враждебность друг к другу. И это большее, на что они способны, пока ещё не полностью преодолели индивидуализм. В последней книге цикла отчасти затрагивается вопрос возможного постепенного преобразования человечества в качественно новое общество. Стругацкие, правда, представляют этот процесс эволюционным, а не кибернетическим, но «сращение» нескольких разумов в один можно также назвать искусственным интеллектом, если при его создании будет присутствовать фактор «воли», о котором мы упоминали в начале параграфа.

Эксперт Colobridge: «Хотя машинное обучение по сути является составляющей искусственного интеллекта, говорить об их совместном использовании вполне корректно. Сочетание машинного обучения и искусственного интеллекта мы часто наблюдаем в самых разных сферах. Например, в здравоохранении это может быть анализ медицинских данных пациентов, прогнозирование результатов лечения, ускорение разработки новых лекарственных препаратов. На производстве — мониторинг оборудования и выявления потенциальных проблем в будущем, повышение эксплуатационной эффективности. В ритейле — прогнозирование спроса, составление персонализированных рекомендаций. А в финтехе — анализ рисков, выявление случаев мошенничества. В каждом из этих случаев своя роль отведена как ИИ, так и МО, которые к тому же могут работать с другими дисциплинами — например, математической статистикой и аналитикой».

Резюмируя всё выше сказанное, можно заключить, что технология создания искусственного интеллекта может появиться либо благодаря достижениям в области программирования, либо через преобразование человеческого разума в кибернетический. В первом случае можно предположить появление «дочерней» формы разума, которая станет частью земного антропологического пространства. Во втором случае человеческий разум, индивидуальный, если мы говорим об отдельном представителе, или вообще человеческий разум как таковой, претерпит настолько глобальные изменения, что фактически будет уничтожен для того, что появилась какая-то иная форма разумной жизни.